Летят недели кувырком, и дни порожняком. Встречаемся по сумеркам украдкой да тайком. Встречаемся — не ссоримся, расстанемся — не ждем по дальним нашим горницам, под сереньким дождем. Не видимся по месяцам: ни дружбы, ни родни. Столетия поместятся в пустые эти дни. А встретимся — все сызнова: с чего опять начать? Скорее, дождик, сбрызгивай пустых ночей печаль. Все тихонько да простенько: влеченье двух полов да разговоры родственников, высмеивающих зло. Как звери когти стачивают о сучьев пустяки,— последних сил остачею скребу тебе стихи. В пустой денек холодненький, заежившись свежо, ты, может, скажешь: «Родненький»,- оставшись мне чужой. И это странно весело и страшно хорошо — касаться только песнею твоих плечей и щек. И ты мне сердце выстели одним словцом простым, чтоб билось только издали на складках злых простынь; чтоб день, как в винограднике. был полон и тяжел; чтоб ты была мне навеки
